Прогноз: Беларуси грозит отсроченная и растянутая рецессия |
Вместо глубокого, но менее продолжительного спада, он станет в Беларуси не столь глубоким, но более продолжительным. Спад экономики по итогам 2020 года может составить 3-3,5%.
Центр экономических исследований BEROC подготовил Белорусский экономический обзор за 1-2 кварталы 2020 года. Thinktanks.by публикует выдержки из этого исследования.
Эффекты и их целесообразность
Влияние коронавируса стало ключевым фактором макроэкономической динамики 1 полугодия. В 1 кв. проблема нефтяных поставок на фоне зыбкости экономической среды обусловила переход выпуска в фазу циклического спада. Но ввиду относительно быстрого исчерпания этого шока сохранялись возможности возобновления роста. Однако пандемия коронавируса и ее влияние на экономику в корне изменили экономическую картину. Спад выпуска приобрел устойчивый характер.
Вместе с тем, по итогам 1 полугодия, и в частности во 2 кв., спад оказался значительно меньшим, нежели можно было ожидать исходя из масштаба проседания спроса. Во 2-м квартале спрос (в сумме внешний и внутренний) сократился примерно на 20%. При прочих равных условиях это должно было обусловить спад ВВП во 2 кв. близкий к 10%, а по итогам полугодия около 5%. Де-факто же спад во 2 кв. составил около 3%, а по итогам полугодия 1.7%. Такая, благоприятная на первый взгляд, динамика была обусловлена несколькими причинами.
Во-первых, вопреки резкому проседанию спроса на большинстве крупных госпредприятий поддерживались намеченные объемы производства или же оно снижалось существенно скромнее спроса. Это привело к быстрому росту запасов готовой продукции и ухудшению состояния ликвидности на таких предприятиях. В промышленности запасы во 2 кв. впервые с рецессионного 2015 г. достигли уровня около 80% от среднемесячного объема производства.
Во-вторых, искусственное поддержание производства на госпредприятиях смягчало негативные мультипликативные эффекты для экономики в целом. Например, сохранялся спрос госпредприятий на продукцию своих контрагентов. Также косвенно – через поддержание уровня занятости и зарплат в секторе госпредприятий – поддерживался потребительский спрос.
В-третьих, позитивное влияние на ВВП оказали отдельные растущие отрасли (сельское хозяйств, информация и связь, строительство), специфические тренды внутри которых перевешивали негативное воздействие коронакризиса.
Хоть механизм противодействия коронакризису через поддержку производства в секторе госпредприятий обеспечил весомый эффект во 2 кв., велики сомнения в его целесообразности и эффективности. Во-первых, он ощутимо ухудшает финансовое положение вовлеченных в него предприятий. Это генерирует риски финансового характера, которые становятся значимыми в масштабе всей экономики. Во-вторых, возникший разрыв между производством и спросом предприятиям придется сокращать в последующие периоды, ограничивая производство и распродавая запасы. То есть велика вероятность отсроченной и растянутой рецессии: вместо глубокого, но менее продолжительного спада, он станет не столь глубоким, но более продолжительным. При отсутствии новых внутренних и внешних шоков (а их вероятность, по крайней мере в финансовой сфере, представляется высокой), такой сценарий обусловит спад по итогам 2020 года на 3.0-3.5% при слабом восстановительном росте впоследствии.
Вызовы финансовой стабильности
Для Беларуси ухудшение перспектив роста актуально как и для любой другой страны. Но в дополнение к этому коронакризис может ухудшить среду роста и усилить вызовы финансовой стабильности по ряду специфических причин.
Во-первых, целый ряд рисков несут низкие цены на энергоресурсы, установившиеся на мировом рынке, вероятно, на продолжительный период. В перечень таких рисков попадает, например, ухудшение ценовой конкурентоспособности национальных производителей вследствие закрепленной в абсолютном выражении цены на газ (на фоне снижения мировых цен в относительном выражении цена для Беларуси возрастает). Низкие цены на нефть снижают выгоды от специфических условий торговли нефтью и нефтепродуктами. Наконец, самой важной видится угроза устойчиво слабого внешнего спроса из России при низких ценах на энергоносители.
Во-вторых, в условиях коронакризиса растет волатильность обменных курсов стран с развивающимся рынками. В случае нового эпизода глобального финансового шока, велика вероятность нового этапа обесценения валют этих стран, и, в частности, России. Это неизбежно повлечет за собой и обесценение белорусского рубля. А такой шок может стать системной угрозой финансовой стабильности страны, вследствие высокого уровня долговой обремененности в иностранной валюте, а также финансовой долларизации.
В-третьих, угрозы долгосрочному росту и финансовой стабильности усиливает специфический подход к противодействию коронакризису в Беларуси. Поддерживая производство на госпредприятиях власти ухудшают их финансовое положение. Частично нивелировать это призваны значительно активизировавшиеся меры «финансовой инженерии»: реструктуризация долгов госпредприятий, директивное кредитование, неконвенциональное воздействие на банки и др. Но в конечном итоге это влияет на финансовую стабильность в масштабе страны.
Запас прочности начал истощаться
Повышение спроса на иностранную валюту привело к ухудшению практически всех показателей, характеризующих соответствующее состояние ликвидности. Тем самым изменился относительно устойчивый тренд ее улучшения последних двух дет. Пока угрозы финансовой стабильности, связанные с ликвидностью в иностранной валюте, тем не менее, не столь явны и остры. Во-первых, существенен запас прочности, который был накоплен за предыдущие годы. Во-вторых, власти смогли сгладить ситуацию за счет привлечения новых порций заимствований.
Рост корпоративной долговой обремененности
Банки в 1-м полугодии были достаточно консервативны в предоставлении новых кредитов. Требования по кредитам в иностранной валюте практически не изменялись в валютном эквиваленте, а рублевые росли весьма умеренно. Это происходило несмотря на сохранявшийся избыток ликвидности в банковской системе. Такое поведение банков было связано с ощутимым ухудшением финансового состояния фирм на фоне коронакризиса и дефицитом приемлемых для банков заемщиков. Вследствие снижения выручки фирм, а также роста рублевого эквивалента их валютных кредитных обязательств, существенно возросла их долговая обремененность. Поэтому в целом для экономики вновь обострились вопросы корпоративной долговой устойчивости.
Дефицитный бюджет
Бюджет на 2020 г. изначально был сверстан с дефицитом, ключевой причиной чего было снижение доходов, связанных со схемами торговли нефтью и нефтепродуктами. Размер дефицита консолидированного бюджета при изначальных параметрах не должен был превысить 1% от ВВП, что позволяло бы его безболезненно профинансировать за счет накопленных запасов. Более того, заложенный в бюджет сценарий, представлявшийся консервативным, сохранял надежду, что де-факто ситуация будет лучше плана. Однако практически все заложенные в план потери в доходах стали оправдываться. Более того, ситуация коронакризиса привела и к ряду непредвиденных снижений в доходах. Наконец, возникла и усиливается потребность в наращении расходов, например, связанных с поддержкой госпредприятий. Отсюда ситуация в фискальной сфере стала претерпевать качественные изменения. Впервые за долгие годы бюджет становится дефицитным, а ситуация в фискальной сфере неустойчивой.
Новые долги
Период плавного снижения долговой обремененности завершился. Тренд на ее рост был задан ослаблением рубля (госдолг почти на 100% номинирован в иностранной валюте) и снижением ВВП на фоне коронакризиса. Более того, потребность в иностранной валюте, а также растущий дефицит бюджета подталкивают власти к тому, чтобы более активно привлекать новые долги. Во 2 кв. через новые выпуски облигаций были привлечены USD 1.4 млрд.
Глобальный спад и будущая неопределенность
На фоне коронавируса все крупные экономики мира испытали спад ВВП. В 1 кв. в большинстве развитых стран он был не столь велик (1-4%), но во 2 кв. ощутимо углубился (предварительные оценки для разных стран – 5-17%). В 3 кв. на фоне ослабления ограничительных мер предполагается, что в глобальной экономике будет доминировать тенденция восстановления. Однако угроза второй волны коронавируса и накопленные в мире диспропорции и противоречия сохраняют чрезмерно высокую неопределенность даже краткосрочных глобальных экономических перспектив.
<...>